Что таит в себе пустыня?

Академик А. Е. Ферсман. Моя последняя Каракумсжая экспедиция

Исчезла тяжелая необходимость откапывать шалман и вытягивать его вручную из-под колес, а если машина дальше продвигалась одна, то шалманы волочились на буксире за машиной. Отпала, пожалуй, и самая утомительная операция — тащить на себе за машиной тяжелые шалманы. Ведь коль скоро машина двигалась, не останавливать же ее нарочно. Остановишь — начинай снова шалманить. Так иногда приходилось тащить шалманы сотни метров.

Наконец в шалманной технике появилось коренное усовершенствование. С каждой стороны машины вставало по два шалманщика, каждый со своим шалманом. Когда кончался один шалман, впритык к нему приставлялся другой, и снова колеса спокойно переходили с одного деревянного рельса на другой. Самые тяжелые, «критические» моменты исчезли — колесам не нужно было из рыхлого песка вскарабкиваться на шалман, и они не погружались глубоко в песок, соскакивая с шалмана.

Но нас было только двое. Не все достижения шалманной «техники» были еще освоены, и, когда впереди раздались голоса, мы, казалось, уже потеряли все силы и были больше не в состоянии даже шевелиться.

Оказывается, Ходжа Мамед, исчезнув еще около полудня, отправился в Игды. Плелся он туда часа два-три. Оттуда немедленно навстречу нам пошла мощная смена шалманщиков с запасом пресной воды.

Через час мы были в лагере и испытали неизъяснимое наслаждение, искупавшись в теплом горько-соленом игдинском озере. После этого нас окатили более холодной пресной водой из колодца, чтобы смыть соль, и, напившись чаю, мы повалились спать».

Через несколько суток к нашему лагерю подошел караван верблюдов. Он привез оставшихся сотрудников и багаж.

Лето стояло жаркое и сухое, животные быстро уставали, но люди, покрывшиеся, как броней, темным загаром, уже не так страдали, как в первые дни выхода в пустыню. Да и ночи ближе к осени становились прохладными; одной простыни оказывалось недостаточно, чтобы защититься от ночной свежести.

Целыми днями мы работали на опорных точках, у заброшенных и забытых колодцев. А потом шли долгим, томительно длинным путем, делая съемку местности, измеряя высоты и наблюдая за рельефом.

Медленно идут верблюды. Но они уже тысячелетиями помогают человеку покорять пустыню и... нам тоже, когда настал XX век. Ведь точно так ходили караваны десятки и сотни лет назад по этим необозримым просторам.

Вертикальные лучи солнца ослепляют и палят безжалостно. Термометр в тени показывает 46°. До песка нельзя дотронуться рукой. С юго-востока дует сухой, обжигающий ветер. К концу дня становится трудно дышать, губы высыхают и трескаются. Язык во рту набухает, хочется пить. Запасы воды во флягах кончаются в первый же час пути.

Когда впереди останавливается «водяной» верблюд и, с жалобным криком подгибая длинные ноги, садится ка песок, все поочередно подходят к бочке и долго, не отрываясь пьют теплую солоноватую воду. Пьют крупными глотками, жадно, не переводя дыхания. При ходьбе слышно, как в желудке переливается вода. На час наступает удовлетворение, и солнце кажется уже не таким палящим.

И каждое утро лагерь, быстро снимается и грузится на верблюдов. Каждый вечер вырастают палатки и устанавливается инструментарий для ночных работ.

Оглавление

Copyright © Sitebook Company 2009

Иллюстрации

01

02

01

02